Человек, который затаил обиду и собирается мстить за нее, не встречал сочувствия в крестьянской среде. «Мщения русский народ почти не понимает»,— записал С. Я. Дерунов, один из очень внимательных собирателей этнографических материалов, в конце XIX века. Признавали либо непосредственную и открытую реакцию на обиду, либо прощение вины. В умении простить некоторые крестьяне достигали больших нравственных высот (ГМЭ, 896, л. 5; 1794, л. 35 об.— 37).

Заметным средством очищения нравственной обстановки в деревне служили обычаи просить прощенья при определенных обстоятельствах. Обычаи эти были приняты как в личных и внутрисемейных делах, так и в общине в целом.

Если крестьянин уезжал куда-то надолго, при прощанье с близкими он просил у них прощенья. Нередко при этом низко кланялись каждому из провожавших. Смысл обычая был в том, чтобы в разлуке не тяготило сознание вины, чтобы оставшиеся «не поминали лихом», чтобы очиститься от грехов перед испытаниями, которые, возможно, ожидали в дальнем пути.

Такой же смысл вкладывался в обычай, принятый у женщин, чувствующих приближение родов,— просить прощенья у всех членов семьи, низко кланяясь им в ноги. В некоторых местах (материалы Орловского уезда) и муж и жена считали нужным просить прощенья у мира в том случае, если женщина долго не могла родить. Собирали ближних соседок — только женщин; муж молился перед образом, потом обращался к пришедшим: «Мирушка, православный народушка! Простите меня!» Потом просила прощенья у всех роженица. Им отвечали: «Бог простит, и мы туда же» (ГМЭ, 1078, л. 31; АГО — 40, 31, л. 26; Иваницкий, 62).

Прощенье просил у всех своих домашних каждый, отправляясь в церковь на исповедь: «Простите меня, в чем согрешил перед вами». Ему отвечали: «Бог простит». Некоторые, прощаясь с домашними перед исповедью, кланялись им в ноги. Потом уже в церкви, прежде чем подойти к священнику для исповеди, клали «земной поклон перед иконами и три поясных поклона перед молящимися, испрашивая у них прощенья в своих грехах».

Мы уже говорили, какое значение придавала сходка общины тому, чтобы виновный попросил прощенья у обиженного или у мира в целом. Если человек, совершивший проступок, сознается и просит у «общества» (общины) прощенья, то с него взимали штраф по приговору сходки. Если же он отрицал свою вину, то штраф назначали в двойном размере (ГМЭ, 1789, л. 9; 1101, л. 1; ИЭ, 361, л. 75).

Широкую возможность помириться после скрытых или явных ссор, простить друг другу большие и малые обиды, снять напряжение, возникшее во взаимоотношениях в семье или между соседями, давал обычай просить прощенья в конце Масленицы, в последнее воскресенье перед Великим постом. Воскресенье это потому и название получило «прощеный день» или «прощеное воскресенье».

При наиболее полном проявлении этого обычая прощенье просили буквально у всех, с кем могли повидаться в этот день, а также и у умерших близких людей. Называлось это «прощаться». В той или иной форме обычай был распространен у русских крестьян повсеместно.

Четко описал обычай просить прощенья в конце Масленицы Василий Кузьмич Влазнев — крестьянин села Верхний Белоомут Зарайского уезда Рязанской губернии. В. К. Влазнев был одним из активнейших корреспондентов Этнографического бюро князя Тенишева. Мне удалось обнаружить в фонде бюро четыре дела, состоящих из материалов, присланных Влазневым, но, возможно, это еще не все его тексты. Василий Кузьмич в 80 — 90-х годах XIX века собирал сведения о народных обычаях «в больших бывших государевых дворцовых селах: Дединове, Любичах, Ловцах, Белоомуте и др.». Влазнев, отвечая на многие вопросы тенишевской программы, рассказал о разных сторонах крестьянской жизни. По поводу интересующего нас обычая у него сказано в записи 1899 года буквально следующее: «На сырной неделе в Воскресенье («прощеное», как здесь называют) народ ходит на могилы своих родных «прощаться с умершими», а после ужина в каждой семье друг с другом прощаются; дети родителям кланяются в ноги, причем все целуются и на слова «прости меня» отвечают: «Бог тебя простит, меня прости».

В Пронском уезде Рязанской же губернии «прощаться» начинали с субботы: в этот день полагалось зятю с женой и детьми идти «прощаться» в дом тестя. А в сам «прощеный день», то есть в воскресенье, здесь принято было ходить всей семьей с угощением (обычно кренделями или булками) «прощаться» к куму и потом к куме (то есть к крестным родителям своих детей). В Егорьевском уезде Рязанщины в «прощеное воскресенье» после бурного катания на лошадях, качелях, салазках и ряженья вечером все «прощались».

Резкий переход от масленичного гулянья к строгим «прощальным» посещениям родственников и соседей отмечен и в описании, присланном из Козельского уезда Калужской губернии учителем Александром Лебедевым. Он рассказывал, как в «прощальный» день вечером веселье кончается и «поселяне ходят по домам, испрашивая прощенье друг у друга». В этот день «непокорный сын предан воле своего отца, враждующая невестка — в повиновении своей свекрови».

Во многих найденных мною в архивах описаниях «прощеного воскресенья» (Костромская, Тверская, Ярославская и др. губернии) есть указание на всеобщность обычая — ходят «ко всем» «для прощанья», «ходят один к другому прощаться» и так далее. Но, например, в Сургутском уезде (Западная Сибирь) обычай сохранился к концу XIX века лишь относительно старшего поколения: «А в прощеный день (...) ходят прощаться к старшим, а также и на могилки к родственникам». «Прощанье» со старшими обычно состояло здесь в том, что молодые супруги (всегда вместе) к вечеру, после катанья, заворачивали к своим старшим родственникам, или к родителям, если жили от них отдельно, или к крестным отцу и матери («здесь очень уважаемым», замечает наблюдатель), или к дядьям и «вообще к почтенным и пожилым людям». После непродолжительного угощенья молодые вставали, кланялись в ноги хозяевам и произносили: «Прости ты меня, Павел Николаевич» (имя-отчество хозяина или хозяйки). На это старшие отвечали: «Бог тебя простит, и ты меня прости». Затем целовались и расставались (ГМЭ, 1439, л. 11; 1436, л. 40; АГО — 15, 27, л. 18; ЦГИА — 1022, 11, л. 105; ЦГИА — 1024, 20, л. 25; ИЭ, 150, л. 20 об.; 361, л. 73; 45, л. 9).

У обычая просить друг у друга прощенья в конце Масленицы в разных краях России сложились свои особенности, свой склад, но суть всюду была одна — нравственное очищение через примирение, через взаимное прощение прегрешений. К сожалению, в широко распространенных у нас представлениях о Масленице и особенно в современных попытках воспроизводить какие-то ее элементы этот прекрасный обычай совершенно не присутствует, учитывается лишь развлекательная сторона. Развлекательная часть Масленицы очень интересна и богата, как яркое проявление праздничной народной культуры (к ней мы обратимся в разделе «Праздники»). Но именно после бурного веселья последней перед Великим постом недели, во время которой как бы прощались с обильным столом и другими мирскими радостями, обычай просить прощенья заставлял ощутить переход к повышенным нравственным требованиям к самому себе, к строгим семи неделям, продолжавшимся до Пасхи.

По материалам книги М.М. Громыко «Мир русской деревни».