Иконы и фрески

Хлеба не есть, а гневом опьяняться? Какая польза изнемогать от поста и злословить ближнего? Какая польза воздерживаться от пищи и похищать чужое? Какая надобность изнурять свое тело и не накормить голодного?

Святитель Иоанн Златоуст
Поделиться:
Живый еси Боже ты, и умерщвленный на древе:
О мертвече нагий, и Бога живаго слове!
Заключенная отверзе едемская врата,
Вложив разбойник ключь, еже помяни мя.

Ты, Боже, жив — и умерщвлен на древе;
О, обнаженный труп — и Сын Живого Бога!
Открыл разбойник затворенные врата Эдема;
Он вставил ключ — (молитву): помяни мя!

Во Святый и великий пяток, святыя и спасительныя и страшныя страсти совершаем, Господа и Бога Спаса нашего Иисуса Христа, яже нас ради волею прият: оплевания, биения, заушения, досады, насмеяния, багряную одежду, трость, губу, оцет, гвоздия, копие, и по сих всех, Крест и смерть: яже вся в пяток содеяшася.

Во святую и Великую Пятницу мы совершаем (последование) святых, спасительных и страшных страданий Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, которые Он добровольно претерпел за нас. Оплевания, избиения, пощечины, поношения, насмешки, багряница, трость, губка, уксус, гвозди, копье, и после всего этого Крест и смерть, — все это имело место в пятницу.

По внегда бо на тридесятих сребреницех, от друга и ученика продан быв предадеся, прежде ко анне отводится архиерею, иже посылает его к Каиафе: идеже оплеван бысть, и заушаемь по ланите, купно же поругаемь и посмеваемь, слышаше: прорцы нам Христе, кто есть ударивый тя? Тамо же и лжесвидетели приидоша оклеветающии, яко рече: разорите храм сей, и треми деньми воздвигну и: и яко рече себе Сына Божия, егда и архиерей хулы не терпя, ризу свою растерза. Утру же бывшу, отводится к Пилату в претор: и тии не внидоша, глаголет, да не осквернятся, но да ядят пасху. Пасху же весь праздник глаголет, или и тогда бысть, якоже подобаше: Христос же прежде единаго дне сию сотвори законную Пасху, сзаклатися хотя в пяток.

После того как Иисус, проданный другом и учеником за тридцать сребреников, был взят, Его отвели сначала к первосвященнику Анне, который отослал Его к Каиафе, где Господь был оплеван, получал пощечины, вдобавок был унижен и осмеян, слыша: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя? (Мф. 26, 68). Туда же пришли и лжесвидетели, искажавшие Его слова: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его (Ин. 2, 19). А когда Он назвал Себя Сыном Божиим, то архиерей разодрал одежды свои (в знак того, что) не может терпеть богохульства. При наступлении утра Иисуса отвели к Пилату; и иудеи не вошли в преторию, говорит (евангелист Иоанн), чтобы не оскверниться, но чтобы (можно было) есть пасху (Ин. 18, 28). Или здесь под пасхой он подразумевает весь (семидневный) праздник, или она и на этот раз была в положенное время (в пятницу вечером), но Христос совершил законную пасху на один день раньше, потому что в пятницу хотел быть закланным одновременно с (пасхальным агнцем).

Изшед же Пилат, вопрошает я: о чесом его оглаголуют? и понеже ничтоже подобно обрете во оглаголании, посылает его к Каиафе. Он же паки к Пилату, ибо той бе на его убийство устремляяйся. Он же глаголет: поимите его вы и распните, и по закону вашему судите. Они же паки глаголют: не достоит нам убити никогоже, распяти Пилата поощряюще. Вопрошает же Христа Пилат: аще Царь иудеов есть? Он же не исповедует, но вечный: не бо от мира сего мое Царство, глаголет. Хотя же отрешити его Пилат, первее убо онем глаголет, ни единыя на него вины благоличныя обретати. Таже единаго на кийждо праздник связня обычай отрешати предлагает: имже угоден варавва паче Христа мнится. Пилат же иудеом даруяй, бив Иисуса прежде, изводит с воины, во одеяние оболчена червленое, терновым же венцем обложена, и в десницу его трость вложив, ругаема же от воин, радуйся, глаголющих, Царю иудейский. Обаче сице ко благодати поругався, паки глаголет Пилат: ни едину же смерти вину обретаю в нем. Они же, но мы его умучим, глаголюще, яко себе именует Сына Божия. Сим же глаголемым, Иисус молчаше, народ же кричаше к Пилату: распни, распни его. Безчестною бо смертию обложити Его хотяху, да от среды благую Его память сотворят. Пилат же, аки бы срамляя их, глаголет: Царя ли вашего распну? Они же не имети глаголют инаго Царя, но кесаря. Понеже бо хулу рекше, ничтоже успеша, на кесаря возносят, да поне сице неистовство исполнят. Глаголют бо: всяк иже царя себе творяй, пререкует кесарю. В сих же сущым, жена к Пилату посла, сны страшными убоявшися, ничтоже, глаголющи, тебе и праведнику оному: уже бо его ради многая в нощи пострадах: и той умывся, крове онаго вину отражает. Они же кричаху: кровь его на нас, и на чада наша: аще сего оставиши свободна, неси друг кесарю. Сего убо убоявся Пилат, аще и опасно того ведый неповинна, Крестному осуждению издает, отрешив Варавву. Сие же видев Иуда, сребреники поверг, отходит, и отшед удавлению себе предаде, на древе обесився, последи же зело надувся растерзается.

Пилат, выйдя (к ним), спросил, в чем (они) обвиняют Иисуса, и поскольку не нашел ничего достойного обвинения, то послал Его к Ироду, а последний — снова к Пилату. Иудеи же стремились убить Иисуса. Пилат сказал им: возьмите Его вы, и распните, и по закону вашему судите Его (ср.: Ин. 18, 31; 19, 6). Они отвечали ему: нам не позволено предавать смерти никого (Ин. 18, 31), побуждая Пилата распять (Его). Пилат спросил Христа, Царь ли Он Иудейский. Он признал Себя Царем, но Вечным, говоря: Царство Мое не от мира сего (Ин. 18, 36). Пилат, желая Его освободить, сначала сказал, что не находит в Нем никакой благовидной вины, а потом предложил, по обычаю, ради праздника отпустить им одного узника, — но они выбрали Варавву, а не Христа (см.: Ин. 18, 38—40). Тогда Пилат, предавая им Иисуса, прежде велел бить Его, потом вывел к ним под стражей, одетого в багряницу, увенчанного терновым венцом, со вложенной в правую руку тростью, осмеянного воинами, говорившими: радуйся, Царь Иудейский! (см.: Ин. 19, 1—5; Мф. 27, 29; Мк. 15, 16—19). Однако, надругавшись так, чтобы утолить их гнев, Пилат вновь сказал: я ничего достойного смерти не нашел в Нем (Лк. 23, 22). Но они отвечали: Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим (Ин. 19, 7). Когда они так говорили, Иисус молчал, а народ кричал Пилату: распни, распни Его! (Лк. 23, 21). Ибо через позорную смерть (какой предавали разбойников) иудеи хотели опорочить Его, чтобы истребить добрую память о Нем. Пилат же, как бы пристыжая их, говорит: Царя ли вашего распну? Они отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря (Ин. 19, 15). Поскольку обвинением в богохульстве они ничего не добились, то наводят на Пилата страх от кесаря, чтобы хоть таким способом исполнить свой безумный замысел, для чего говорят: всякий, делающий себя царем, противник кесарю (Ин. 19, 12). Между тем жена Пилата, устрашенная снами, послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него (Мф. 27, 19); и Пилат, умыв руки, отрицал свою виновность в (пролитии) крови Его (см.: Мф. 27, 24). Иудеи же кричали: кровь Его на нас и на детях наших (Мф. 27, 25); если отпустишь Его, ты не друг кесарю (Ин. 19, 12). Тогда Пилат, испугавшись, отпустил им Варавву, а Иисуса предал на распятие (ср.: Мф. 27, 26), хотя втайне и знал, что Тот неповинен. Увидев это, Иуда, бросив сребреники (в храме), вышел, пошел и удавился (см.: Мф. 27, 3-5), повесившись на дереве, а после, сильно вздувшись, лопнул.

Воини убо тростию по главе его поругавше, обременяют ему Крест. таже от Киринии Симона понудивше, Крест понести задевают. О часе же третием на лобнем месте бывше, тамо распинают его, отобоюду тому и другая два разбойника обесивше, да и он яко злодей вменится. Худости же ради, разделение воини ризам его полагают, жребием же нешвеную его одежду дают, всякое досады премножество делающе. Не сия же точию, но и на Кресте сущу ругающеся глаголаху: уа, разоряяй храм, и треми деньми созидаяй, Спаси сам себе. И паки: иныя Спасе, себе ли не может Спасти? И паки: аще Царь Израилев есть, да снидет ныне со Креста, и веруем в него. И убо аще истину глаголаху, подобаше несумненно к нему приступити: не точию бо Израилев Царь познавашеся, но и всего мира. Что бо хотяше, еже помрачитися солнцу на часы три, и посреде убо дне? да всем будет Страсть явлена. Еже земли трястися, камению разседатися, противообразное иудеов обличающему: многим телесем воскреснути, во уверение общаго Воскресения, и в явление страждущаго силы. Завесе Церковной раздиратися, яко храму ярящуся, за еже в нем страждущему славиму, и многим открывающу незримая.

Воины же, насмеявшись над Иисусом и бив тростью по голове (Мф. 27, 27—30), возложили на Него крест; потом, захватив Симона Киринеянина, заставили нести крест Его (ср.: Мк. 19—21; Мф. 27, 32; Лк. 23, 26; Ин. 19, 17). Около третьего часа, придя на Лобное место, там распяли Иисуса и по обе стороны от Него двух разбойников, чтобы и Он был причтен к злодеям (ср.: Мк. 15, 27—28; Ис. 53, 12). Воины разделили одежды Его из-за бедности (их), бросая жребий о цельнотканом хитоне, причиняя Ему множество всяческих оскорблений — не только этим, но и издеваясь (над Ним), когда Он висел на кресте, говорили: э! разрушающий храм и в три дня созидающий! спаси Себя Самого. И еще: других спасал, а Себя не может спасти. И еще: если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с Креста, и уверуем в Него (Мк. 15: 29—31; Мф. 27: 40, 42). И если они действительно говорили правду, то подобало им без сомнений обратиться к Нему, — ведь открылось, что Он Царь не только Израиля, но и всего мира. Ибо для чего померкло солнце на три часа, да еще в полдень? — Чтобы все узнали о (Его) страданиях. Земля потряслась и камни расселись, — чтобы обнаружилось, что Он мог это сделать и с иудеями; многие тела (усопших) воскресли — в доказательство всеобщего воскресения и для явления силы Страдавшего. Завеса в храме разодралась (Мф. 27, 51), как будто храм гневался (разрывая свою одежду) за то, что страдает Прославляемый в нем, и всем открылось невидимое прежде (Святое Святых).

В третий убо час распятся Христос, якоже Божественный Марк глаголет: от шестаго же часа до девятаго тьма бысть, егда и Логгин сотник преславная видев, и паче солнца вельми воззва: воистинну Сын бе Божий сей! От разбойников убо един досаждаше Иисусу, другий же возбраняше ему претя запретительнейше, и Христа Сына Божия исповедует: вере же его Спас воздая, еже с собою в раи обещавает пребывание. Всякой убо досаде на нем исполншейся, Пилат и титл надписа на нем глаголющь: Иисус назарянин, Царь иудейский. Аще и они возбраняху не писати сице, но яко он рече сице, Пилат же еже писах, писах, паки противу рече. Таже Спасу возрекшу, жажду: иссоп со оцтом ему растворяют. И рек: совершишася, преклонь главу, предаде Дух. Всем же отшедшым, Мати его предстояше у Креста, и сестра ея Мариа Клеопова, юже Иаков роди, Клеопе безчадну умершу, еще же и Иоанн любимый ему ученик. Неразумнии убо иудее, ниже на Кресте телесе зрети довлееми, просиша Пилата, понеже великий бе день Пасхи, и пяток, да осужденных голени сокрушатся, яко да скорее смерть приидет. И овех убо голени сокрушиша, еще бо живи бяху: на Иисуса же пришедше, яко видеша его уже умерша, еже сокрушити убо, оставиша. Един же некто воинов, Логгин зовомый, безумным угождая, воздвиг копие, в десная ребра прободает Христа: и абие изыде кровь и вода, ово убо яко человека, ово же яко паче человека. Или, кровь убо Божественных ради Освящений причастия, вода же Крещения ради. Той бо двоеточный источник воистинну, еже по нам содержит таинство: сия и Иоанн видев свидетельствова, и истинно есть свидетельство его, яко предстоя при всех, и видя пишет: и яко аще бы ложная имел глаголати, не бы на безчестие учителю непщуемая списал. Сему, глаголют, тогда сущу, сосудом неким от животочных ребр Божественную и пресвятую кровь прияти.

Итак, Христос был распят в третий час, как говорит святой Марк (см.: Мк. 15, 25), от шестого же часа тьма была до часа девятого (Мф. 27, 45; ср.: Мк. 15, 33). Тогда и Лонгин сотник, видя солнце (померкшее) и другие знамения, (устрашился) весьма и сказал: воистину, Он был Сын Божий (Мф. 27, 54; ср.: Мк. 15, 39; Лк. 23, 47). Один из разбойников злословил Иисуса, а другой унимал его, решительно запрещая ему, и исповедал Христа Сыном Божиим. Вознаграждая его веру, Спаситель обещал ему пребывание с Собою в раю (см.: Лк. 23, 39—43). В довершение ко всем издевательствам, Пилат написал и надпись на кресте, гласившую: Иисус Назорей, Царь Иудейский (Ин. 19, 19). Хотя (первосвященники) и не позволяли Пилату писать так, но что Он говорил: (Я Царь Иудейский), однако Пилат возразил: что я написал, то написал (см.: Ин. 19, 21—22). Потом Спаситель произнес: жажду, — и Ему дали иссоп с уксусом. Сказав: совершилось!и преклонив главу, (Он) предал дух (см.: Ин. 19, 28—30). Когда все разошлись, при Кресте стояли Матерь Его, и сестра Матери Его, Мария Клеопова, рожденная от Иосифа после того как Клеопа умер бездетным; а также любимый ученик Господа Иоанн (см.: Ин. 19, 25—26). Обезумевшие же иудеи, которым недостаточно было видеть тело на кресте, просили Пилата, так как тогда была пятница и великий праздник Пасхи, (приказать) перебить у осужденных голени, чтобы скорее наступила смерть. И у двоих перебили голени, потому что они были еще живы. Но, придя к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней, но один из воинов, по имени Лонгин, угождая безумным, поднял копье и пронзил Христу ребра с правой стороны, и тотчас истекла кровь и вода (см.: Ин. 19, 31—34). Первое показывает, что Он человек, а второе — что Он выше человека. Или кровь — для Таинства Божественного причащения, а вода — для крещения, ибо те два источника поистине дают начало Таинствам. И Иоанн, видевший это, засвидетельствовал, и истинно свидетельство его (Ин. 19, 35), ведь написал присутствовавший там и видевший все своими глазами; и если бы он хотел говорить ложь, не записывал бы того, что считалось безчестием для Учителя. Говорят, будто он тогда собрал в некий сосуд Божественную и Пречистую Кровь из источающих жизнь ребер.

Сим же тако преестественно содеяным, понеже к вечеру бяше уже, Иосиф иже от аримафеа исходит, ученик прежде, якоже прочии, утаенный, и к Пилату пришед со дерзновением, яко знаему сущу, просит тело Иисусово: он же взяти повелевает. И убо с Креста сие снем всеблагоговейно положи. И уже пришедшей нощи, приходит никодим, нося смирны и алой, некое смешение, состроеное временем, и плащаницею обвивше, якоже обычай бе иудеом творити, близу положиша, во изсеченном от камене гробе Иосифове, идеже никтоже прежде лежа, да не Христу Воскресшу, иному Воскресение напишут. Смешению же алоа и смирны, прилепительным сущым, Евангелист воспомяну, да егда видят плащаницу и сударь, во гробе оставлены не непщуют украдену ему быти: како бо свободе толицей не сущей, якоже и отторгнути оная сице всажденная плоти?

После этих удивительных событий, как уже настал вечер, пришел Иосиф из Аримафеи — также ученик Иисуса, но тайный, осмелился войти к Пилату, будучи известен ему, и просил тела Иисусова (ср.: Мк. 15: 42, 43; Ин. 19, 38); и Пилат позволил взять тело (Ин. 19, 38). Иосиф, сняв его с креста, положил со всяким благоговением. Пришел также и Никодим, — приходивший прежде (к Иисусу) ночью, — и принес некий состав из смирны и алоэ, приготовленный в достаточном количестве (ср.: Ин. 19, 39). Обвив (тело) пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают иудеи, они положили его поблизости, в гробе Иосифа, высеченном в скале, где еще никто не был положен (ср.: Лк. 23, 53; Ин. 19, 40). (Так устроилось для того), чтобы, когда Христос воскреснет, воскресение не могло быть приписано кому-нибудь другому (лежавшему вместе с Ним). Смесь же алоэ и смирны евангелист упомянул потому, что она очень клейкая, — чтобы мы, когда услышим о пеленах и головных повязках, оставленных во гробе (см.: Ин. 20, 6—7), не думали, будто тело Христово украдено: ибо как можно было, не имея достаточно времени, оторвать их, настолько сильно прилипшие к телу?

Сия вся преславно бывшая в тогдашнее пятка время, и нам сих всех память творити с сокрушением сердца и умилением, Богоноснии отцы повелеша.

Все это чудесно совершилось в ту пятницу, и Богоносные отцы повелели нам творить память обо всем этом с сокрушением сердца и умилением.

Ведомо же убо, яко в шестый день седмицы, яве в пяток распятся Господь, занеже и в шестый день изначала создатися человеку. Но и в шестый час дне на Кресте повешен бысть: зане в той час, якоже глаголют, и Адам на отреченное древо руце простер коснуся, и умре: подобаше бо воньже час сокрушену, в той паки возсоздатися. В вертограде же, яко и Адам в раи. Горькое питие: вкушение образоваше. Заушение: нашу свободу являше. Оплевание, и безчестное обвождение: еже о нас честь. Терновый венец: клятвы яже на нас отгнание. Багряная одежда: за кожаныя ризы, и за еже на нас царскую утварь. Гвоздие: всеконечное нашего греха недвижение. Крест: древо еже в раи. Пронзеная ребра: Адамово образоваху ребро, от негоже ева, от неяже преступление. Копие: пламенное оружие мне отвращает. Из ребр вода: образ Крещения. Кровь, и трость: имиже нам червлеными писмены яко Царь, древнее отечество дарова и подписа.

Замечательно и то, что Господь распялся в шестой день седмицы — в пятницу, так же как и в начале в шестой день был создан человек. А в шестой час дня был повешен на кресте, как и Адам, говорят, в этот час простер руки, прикоснулся к запретному древу и умер, поскольку подобало ему снова воссоздаться в тот же час, в какой он пал. А в саду — как и Адам в раю. Горькое питие — по образу (Адамова) вкушения. Пощечины означали наше освобождение. Оплевание и позорное выведение в сопровождении воинов — почет для нас. Терновый венец — устранение нашего проклятия. Багряница — как кожаные одежды или наше царское убранство. Гвозди — окончательное умерщвление нашего греха. Крест — древо райское. Пронзенные ребра изображали Адамово ребро, из которого (произошла) Ева, от которой — преступление. Копье — устраняет от меня огненный меч (см.: Быт. 3, 24). Вода из ребер — образ крещения. Кровь и трость — ими Он, как Царь, подписал красными буквами (грамоту), даровав нам древнее отечество.

Глаголется убо Адамове главе тамо лежати, идеже и Христос глава всех распятся: Крестися убо Христовою кровию истекшею. Лобное же место глаголется, занеже в потопе востекшей вне земли Адамове главе, кости точию носиме быти, яко некоему чуду зримому, юже соломон честию праотца, со всем своим воинством, камением множайшим покры. Темже и место то оттоле лифостротон, сиесть, каменопостланное именовася: Глаголют убо Святых изящнии, от предания имети, и самому Адаму тамо от Ангела погребену быти. Идеже убо труп, тамо и орел прииде Христос, вечный Царь, новый Адам, ветхаго и древом падшаго Адама, древом исцеляяй.

Есть предание, что Адамова голова лежала там, где был распят Христос — Глава всех, и омылась истекшею кровью Христовой, — почему это место и именуется Лобным. При потопе череп Адама вымыло из земли, и кость плавала на воде, как некое явное чудо. Соломон со всем своим войском, почтив праотца, покрыл его множеством камней на месте, которое с тех пор названо «постланное камнем». Величайшие из святых говорят, что, по преданию, Адам был погребен там Ангелом. Итак, где был труп, туда пришел и орел — Христос, Вечный Царь, Новый Адам, древом исцеляющий ветхого Адама, павшего через древо.

Преестественным, и еже о нас неисчетным твоим Благоутробием, Христе Боже, помилуй нас, аминь. Христе Боже, по чудному и неизмеримому Твоему милосердию к нам, помилуй нас. Аминь.
Добавить в блог

Вопрос священнику | О Великом Посте | Обычаи | Богословие | Богослужение | История | Недели Великого Поста | Иконография | Медиа | Обратная связь | Искусство | Детская страничка | Ссылки | Открытки | Фотогалереи

© 2006—2013 Пасха.ру
Материалы сайта разрешены для детей, достигших возраста двенадцати лет Условия использования

Если вы обнаружили ошибку в тексте, сообщите нам об этом.
Выделите мышкой область текста и нажмите Ctrl+Enter.
Яндекс.Метрика